Но Змей родится снова? [Убить Змея] - Валерий Вайнин

Глеб расхохотался.

— Всё, графиня, сдаюсь! — Он поднял руки вверх. — На всё согласен, только не съезжайте с этой галактики. Вам никогда, Наталья Дмитриевна… слышите, никогда не удастся со мной поссориться.

Графиня взглянула на него недоверчиво:

— Что значит сдаетесь? Что значит на всё согласны?

Отсмеявшись, Глеб вздохнул:

— Я принимаю вашу помощь. Завтра у нас битва с организованной нечистью. Выезжаем в десять утра.

Опустив на траву тяпку, графиня подошла к нему и троекратно расцеловала.

— Вот это правильно. Вот это по-нашему. Давно бы так.

— Прямо как дети малые, — проворчал Глеб, — что вы, что Дашка. Будто на пикник собираетесь.

Сдвинув панаму на затылок, графиня усмехнулась:

— Дурак.

Брови Глеба поползли вверх.

— А этому кто вас научил?

— Это слово, Глеб Михайлович, я с молоком матери всосала. И смею вам заметить, иной раз оно… метко вас характеризует.

— Вам виднее, — улыбнулся Глеб. — Ладно, графиня, пойду.

Наталья Дмитриевна его перекрестила.

— С Богом, друг мой. До завтра.

Сопровождаемый птичьим щебетом, Глеб пересек цветущий луг, вошел в темнеющую в холме пещерку и, миновав шкаф с Дашиными платьями, очутился в своей квартире.

Даша говорила с кем-то по телефону.

— А вот и он, — сообщила она при виде Глеба и, передавая ему трубку, шепнула: — Второй раз звонит.

Из трубки донесся вкрадчивый голос Доки.

— Привет, Француз! Как жизнь молодая?

— Игнат? — удивился Глеб. — Чем обязан?

— Слыхал я, ты на дачу к Митьке Грачу собираешься.

Прижав ухо к трубке, Даша слушала разговор. Она бросила на Глеба изумленный взгляд.

— А ты откуда знаешь? — еще более изумился Глеб.

— Сорока на хвосте принесла. У меня к тебе просьбочка, Француз…

— Игнат, говори, откуда знаешь. Иначе кладу трубку.

— Да ладно, велика хитрость. У моей братвы в его братве агентура имеется. Можно сказать, родня. Ну и стукнули мне, что завтра у вас там разборка намечается. Правда это?

— Допустим, — осторожно ответил Глеб.

— Француз, просьба к тебе нижайшая: оставь Грача мне.

Глеб и Даша переглянулись.

— То есть? — уточнил Глеб.

— Ну, бей-круши там кого хошь. А доберешься до Грача… Я с пацанами моими рядом буду. Подай только весточку, и мы из-под земли появимся. Уж я его приласкаю.

Глеб озадаченно потер переносицу.

— Хочешь Грача прямо на блюде получить?

Дока смутился.

— Брось, Француз. Если какая помощь нужна — только скажи: я твой должник.

— Спасибо, сам управлюсь. Это я так. В принципе, Игнат, предложение твое очень меня устраивает: пачкаться о Грача неохота. Загвоздка лишь в том, как я подам тебе весточку. Боюсь, в горячке будет не до тебя.

— Не проблема, — обрадовался Дока. — Я с тобой Васю отправлю. Он сам, когда надо, меня разыщет.

— Ага, только Васи мне не хватало! Там, к твоему сведению…

— Брось, Француз! Вася не помешает!

— При чем тут помешает, не помешает? Там опасно будет. Игнат, ты что, не врубаешься?

— Врубаюсь. Он сам напросился.

Глеб с раздражением осведомился:

— Что значит напросился?

— То и значит, — вздохнул Дока. — Помочь тебе рвется.

Глеб покосился на Дашу. Даша пожала плечами.

— Помощников у меня развелось, — проворчал Глеб, — не знаю, куда спрятаться. Одним Васей больше, одним меньше…

— Француз, ты человек! На развалюхе своей поедешь?

— Да. А что?

— Ничего, просто ее ни с чем не спутаешь. Мы будем ждать тебя на дороге. Там поворот один есть — его никак не минуешь. Вася пересядет к тебе.

Глеб усмехнулся:

— Передай ему, пусть клюшку хоккейную захватит. Без нее нам кранты.

— Не гневи Бога, Француз, — с неожиданным достоинством ответил Дока. — Иной раз и клюшка решает дело.

Из трубки послышались гудки.

Глеб положил телефон на холодильник. Ветер за окном трепал верхушки деревьев, и косой дождик стучал в стекло. Глеб и Даша взглянули друг другу в глаза.

— Итак? — вздохнула Даша.

— Итак, — улыбнулся Глеб.

— Завтра великий день, — сказала Даша.

— Величайший, — согласился Глеб.

— Я не про битву со Змеем… то есть со Змеей.

— Представь, я тоже.

Дашины глаза заблестели.

— И что же ты имеешь в виду?

Глеб смотрел на нее, чуть склонив голову набок.

— То же, что и ты.

— Ну-ка скажи!

— Завтра будет три недели, как мы познакомились.

— Правильно, — вздохнула Даша. — За это время я поняла, что кое-как могу тебя вытерпеть.

Глеб кивнул:

— Я тоже сносно к тебе отношусь.

— Насколько сносно?

— Настолько, чтобы не замечать твоей стервозности. В ближайшую тысячу лет.

Дашины глаза наполнились слезами.

— А вторую тысячу лет? А третью?

— После второй я, надеюсь, привыкну.

Они смотрели друг другу в глаза и улыбались сквозь слезы. Две взрослые плаксы.

Глава пятая

Воскресенье выдалось тихим и солнечным. Ровно в десять утра на двух машинах они отъехали от дома Глеба. В «жигуленке», мчащемся впереди, кроме законного владельца, находились Даша и графиня. В следовавшем сзади белом «фольксвагене» разместились Стас (за рулем), Илья (рядом) и Такэру (с колонками стереосистемы). Перед выездом Глеб, увидев Стаса за рулем «фольксвагена», полюбопытствовал, куда подевалась его «тойота». Переглянувшись с Дашей, рыжий ответил, что у «тойоты» забарахлил мотор, а эту рабочую колымагу он одолжил на денек у приятеля. В общих чертах, кстати, это соответствовало действительности. Даша тут же заторопилась, засуетилась и принялась всех подгонять. Глеб, разумеется, мигом засек ее со Стасом переглядки, однако вникать не стал: не до того было. И вот теперь Такэру, пристроившись в кузове возле аппаратуры, можно сказать, сдувал с нее пылинки.

— А мы эту технику не раздолбаем? — обеспокоился Илья. — По нашим-то дорогам.

Стас хмуро на него покосился:

— Не должны. Иначе мне башку снесут.

Такэру улыбался, обнимая усилители, как наседка цыплят.

Все трое — даже Илья — были в джинсах, куртках и в спортивной обуви. На запястьях у всех троих поблескивали часы, подаренные Глебом.

Глеб и Даша, разумеется, одеты были точно так же: в джинсы и куртки. Лишь графиня выбивалась из ансамбля. Она облачилась в строгое коричневое платье, поверх которого надела короткий кроличий тулуп. Наталья Дмитриевна тщательно уложила волосы, и лицо ее было светлым и торжественным.

Сидя рядом с Глебом, Даша крепко держала его за руку.